Неточные совпадения
У окна сидел и курил человек в поддевке, шелковой шапочке на голове, седая борода его дымилась, выпуклыми глазами он смотрел на человека против него, у этого человека лицо напоминает благородную морду датского дога —
нижняя часть слишком высунулась вперед, а лоб опрокинут к затылку,
рядом с ним дремали еще двое, один безмолвно, другой — чмокая с сожалением и сердито.
Волосы ее легко было сосчитать; кустики таких же сереньких волос торчали в углах рта, опускаясь книзу,
нижняя губа, тоже цвета ржавчины, брезгливо отвисла, а над нею неровный
ряд желтых, как янтарь, зубов.
Часовня примыкала к стене дома Лидии, в
нижнем его этаже помещался «Магазин писчебумажных принадлежностей и кустарных изделий»;
рядом с дверью в магазин выступали на панель три каменные ступени, над ними — дверь мореного дуба, без ручки, без скобы, посредине двери медная дощечка с черными буквами: «Л. Т. Муромская».
Несмотря на все эти причуды, другу его, Штольцу, удавалось вытаскивать его в люди; но Штольц часто отлучался из Петербурга в Москву, в
Нижний, в Крым, а потом и за границу — и без него Обломов опять ввергался весь по уши в свое одиночество и уединение, из которого могло его вывести только что-нибудь необыкновенное, выходящее из
ряда ежедневных явлений жизни; но подобного ничего не было и не предвиделось впереди.
Пасть оскалила четыре
ряда зубов;
нижняя челюсть судорожно шевелилась.
Три дня эти я бродил с жандармом по городу. Татарки с покрытыми лицами, скуластые мужья их, правоверные мечети
рядом с православными церквами, все это напоминает Азию и Восток. Во Владимире,
Нижнем — подозревается близость к Москве, здесь — даль от нее.
В
нижнем этаже господского дома отвели для Павла просторную и светлую комнату, в которой помещалась его мастерская, а
рядом с нею, в каморке, он жил с женой.
Против ворот [Въезд во двор со стороны Тверской, против Обжорного переулка.] Охотного
ряда, от Тверской, тянется узкий Лоскутный переулок, переходящий в Обжорный, который кривулил к Манежу и к Моховой;
нижние этажи облезлых домов в нем были заняты главным образом «дырками». Так назывались харчевни, где подавались: за три копейки — чашка щей из серой капусты, без мяса; за пятак — лапша зелено-серая от «подонья» из-под льняного или конопляного масла, жареная или тушеная картошка.
Толкучка занимала всю Старую площадь — между Ильинкой и Никольской, и отчасти Новую — между Ильинкой и Варваркой. По одну сторону — Китайская стена, по другую —
ряд высоких домов, занятых торговыми помещениями. В верхних этажах — конторы и склады, а в
нижних — лавки с готовым платьем и обувью.
Там, где до 1918 года было здание гостиницы «Националь», в конце прошлого века стоял дом постройки допетровских времен, принадлежавший Фирсанову, и в
нижнем этаже его был излюбленный палаточными торговцами Охотного
ряда трактир «Балаклава» Егора Круглова.
Мать отца померла рано, а когда ему минуло девять лет, помер и дедушка, отца взял к себе крестный — столяр, приписал его в цеховые города Перми и стал учить своему мастерству, но отец убежал от него, водил слепых по ярмаркам, шестнадцати лет пришел в
Нижний и стал работать у подрядчика — столяра на пароходах Колчина. В двадцать лет он был уже хорошим краснодеревцем, обойщиком и драпировщиком. Мастерская, где он работал, была
рядом с домами деда, на Ковалихе.
И, уткнувшись лицом в опустившиеся на стол руки, она беззвучно зарыдала. И опять никто не позволил себе задать ей какой-нибудь вопрос. Только Женька побледнела от злобы и так прикусила себе
нижнюю губу, что на ней потом остался
ряд белых пятен.
Иногда приходилось нам получать и наличными, но всегда одним и тем же способом, памятуя одиннадцатую заповедь: не зевай! По крайней мере, так было, когда крохотная редакция и такая же контора помещались при квартире А.Я. Липскерова, на углу Тверской и Газетного переулка, в старинном доме Шаблыкина, в
нижнем этаже, имея общий вход с улицы
рядом с каким-то портным, изобразившим вместо вывески огромные жестяные ножницы.
Выходя из острога на работу, арестанты строились перед кордегардией в два
ряда; спереди и сзади арестантов выстроивались конвойные солдаты с заряженными ружьями. Являлись: инженерный офицер, кондуктор […кондуктор… — Кондукторами в военно-инженерных частях назывались унтер-офицеры.] и несколько инженерных
нижних чинов, приставов над работами. Кондуктор рассчитывал арестантов и посылал их партиями куда нужно на работу.
Вскоре я тоже всеми силами стремился как можно чаще видеть хромую девочку, говорить с нею или молча сидеть
рядом, на лавочке у ворот, — с нею и молчать было приятно. Была она чистенькая, точно птица пеночка, и прекрасно рассказывала о том, как живут казаки на Дону; там она долго жила у дяди, машиниста маслобойни, потом отец ее, слесарь, переехал в
Нижний.
Едва кончилась эта сладкая речь, как из задних
рядов вышел Калатузов и начал рассказывать все по порядку ровным и тихим голосом. По мере того как он рассказывал, я чувствовал, что по телу моему рассыпается как будто горячий песок, уши мои пылали, верхние зубы совершенно сцеплялись с
нижними; рука моя безотчетно опустилась в карман панталон, достала оттуда небольшой перочинный ножик, который я тихо раскрыл и, не взвидя вокруг себя света, бросился на Калатузова и вонзил в него…
Шакро стоял
рядом с ней и утвердительно кивал головой. Он был очень пьян и когда делал какое-либо движение, то весь развинченно качался.
Нижняя губа у него отвисла. Тусклые глаза смотрели мне в лицо бессмысленно-упорно.
По вечерам, когда мама уходила в спальню
рядом с нашей детскою, горничные, которым нельзя уже было через запертые сени
нижнего этажа шнырять то на кухню за утюгом и кушаньем кормилице, то на дворню, то к приказчице за яблоками, охотно присаживались за гребни возобновить свою болтовню шепотом.
Во флигеле мы нашли переднюю с раскрытыми дверями и большую половину гостиной, уставленную
рядами стульев, тогда как меньшая половина комнаты, упирающаяся в глухую стену, была завешена простынями, из-под
нижнего конца которых виднелись дощатые подмостки.
Он широко открытыми глазами, с испугом в них, смотрел на меня, и
нижняя его губа странно дрожала. Компания не особенно охотно очистила мне место за столом. Я сел
рядом с Коноваловым, как раз в момент, когда он хватил стакан пива пополам с водкой.
Его опухшее безбородое лицо презрительно надулось; на тонкой губе шевелились редкие белесые усы,
нижняя губа брезгливо отвисла, обнажив плотный
ряд мелких зубов.
Половина
нижнего этажа была занята под трактир, в другой помещалась семья Терехова, так что когда в трактире шумели пьяные проезжие, то было слышно в комнатах всё до одного слова. Матвей жил
рядом с кухней, в комнате с большою печью, где прежде, когда тут был постоялый двор, каждый день пекли хлеб. В этой же комнате, за печкой помещалась и Дашутка, у которой не было своей комнаты. Всегда тут по ночам кричал сверчок и суетились мыши.
Неподалеку от пристани ютится
ряд нескольких красивых зданий: это конторы, банки и разные правительственные здания, помещающиеся в
нижнем городе, где сосредоточена вся торговая деятельность и в котором живут исключительно туземцы. Европейцы только являются сюда в свои оффисы, то есть конторы, канцелярии и пр., но не живут в этом некрасивом вонючем рассаднике всяких болезней.
Это — сокровенная сионская горница. Тут бывают раденья Божьих людей.
Рядом вдоль всей горницы коридор, а по другую его сторону семь небольших комнат, каждая в одно окно, без дверей из одной в другую. Во время о́но в те комнаты уединялись генеральские собутыльники с девками да молодками, а теперь люди Божьи, готовясь к раденью, облачаются тут в «белые ризы». Пред сионской горницей были еще комнаты, уставленные старой мебелью, они тоже бывали назаперти. Во всем
нижнем этаже пахло сыростью и затхлостью.
— Так лучше в саду отдохнешь, — сказала Варенька. — Здесь место глухое. Нарочно забросили его, чтобы сторонним этих окон не было видно. Это ведь сионская горница, — прибавила она, указывая на окна
нижнего этажа. — Это восемь окон сионской горницы,
рядом в три окна кладовая, тут сложены белые ризы, знамена, покровцы и свечи. А дальше окна из одевальных комнат.
В одном месте была большая дыра во льду. Между
нижней ее кромкой и уровнем воды в реке оказалось расстояние около метра. Я подошел к отверстию и увидел двух чирков, мирно проплывших мимо меня. Один из них все что-то искал в воде, а другой задержался
рядом, встряхивал хвостиком и издавал звуки, похожие не то на писк, не то на кряканье.
Голодная и разбитая впечатлениями, Катя всю ночь не спала. В душе всплескивалась злоба. Через одеяло от цементного пола шел тяжелый холод, тело горело от наползавших вшей. И мелькало пред глазами бритое, горбоносое лицо с надменно отвисшею
нижнею губою.
Рядом слабо стонала сквозь сон старуха.
Альбом, развернутый перед Теркиным на подоконнике, держался не в особенном порядке.
Нижние карточки плохо сидели в своих отверстиях, не шли сплошными
рядами, а с промежутками. Но все-таки было много всякого народа: мужчин, женщин, скверно и франтовато одетых, бородатых и совсем безбородых, с скопческими лицами, смуглых и белобрысых. И фамилии показывали, что тут стеклись воры и карманники с разных русских окраин: мелькали польские, немецкие, еврейские, хохлацкие фамилии.
Все матросы выстроились на
нижней палубе, — сзади шла верхняя, над рубкой семейных кают, — в синих рубахах и шляпах, с красными кушаками, обхватывая овал носовой части. И позади их линии в два
ряда лежали арбузы ожерельем нежно-зеленого цвета — груз какого-то торговца.
Я его легко вспомнил. Это был некто П.П.Иванов, тогдашний акцизный управляющий в
Нижнем, с которым я был знаком еще с начала 60-х годов. А
рядом с ним сидел в карете седой старик с бородой, — и он также оказался моим еще более старым знакомым. Это был генерал М.И.Цейдлер, когда-то наш нижегородский полицеймейстер, из гродненских гусар, и товарищ по юнкерскому училищу с Лермонтовым.
Вправо от парадного входа, в
нижнем этаже, шли обширные раздевальные помещения, уставленные
рядами вешалок, с огромными окнами на улицу.
У меня был склад нелегальных изданий; хранить их мне было легко и удобно: я заведывал больничной библиотекой, и на
нижних полках шкафов, за
рядами старых журналов, в безопасности покоились под ключом кипы брошюр и новоотпечатанных прокламаций.
Я с нею познакомился, помнится, в 1915 или 1916 году. На каком-то исполнительном собрании в московском Литературно-художественном кружке меня к ней подвел и познакомил журналист Ю. А. Бунин, брат писателя. Сидел с нею
рядом. Она сообщила, что привезла с собою из
Нижнего свои воспоминания и хотела бы прочесть их в кругу беллетристов. Пригласила меня на это чтение — на Пречистенку, в квартире ее друга В. Д. Лебедевой, у которой Вера Николаевна остановилась.
Широкая плотина охватила озеро с южной стороны; посредине этой плотины возвышается большое и красивое двухэтажное здание, в
нижнем этаже которого вы видите огромную арку; левее здания целый
ряд построек, похожих на длинные каменные сараи; над одним из этих сараев бьет целый
ряд огненных фонтанов, которые, по мере того как сумерки начинают окутывать землю, становятся явственнее и явственнее; за сараями возвышается увенчанный пятью главами красивый храм.
Задыхаясь, с дрожащими губами, я сел
рядом с ним, обнял его плечи. Он сидел в одном
нижнем белье, вытаращив глаза, и медленно оглядывался — с пристальным, испытующим любопытством.
На станциях солдаты прямо шли в зал первого-второго класса, рассаживались за столами, пили у буфета водку. Продажа водки
нижним чинам, сколько я знаю, была запрещена, но буфетчики с торопливою готовностью отпускали солдатам водки, сколько они ни требовали. Иначе дело кончалось плохо: солдаты громили буфет и все кругом разносили вдребезги. Мы проехали целый
ряд станций, где уж ничего нельзя было достать: буфеты разгромлены, вся мебель в зале переломана, в разбитые окна несет сибирским морозом.
Оттого и сами раскольники, как ни тяжела была для них железная рука Петрова, как ни ненавистен был им этот губитель старины, оглашенный ими за антихриста, верили ему и до тех пор не скрывали перед ним своих дел, пока казнь Александра дьякона в
Нижнем и
ряд обманов и подлогов, допущенных чересчур усердными слугами Петра, не заставили их быть осторожнее и недоверчивее [Замечательнейшими памятниками этого времени были «Керженские ответы Александра дьякона Питириму» и «Поморские ответы Андрея Денисова Неофиту».
Комната № 6-й (где найдено два мертвеца) отделена от предыдущей комнаты № 10-й (где три мертвеца) лестницею, которая ведет в
нижний этаж;
рядом же, только с другой стороны этой комнаты, находится другая соседняя комната, обозначенная под № 7.
— Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это чтò? — крикнул полковой командир, выдвигая
нижнюю челюсть и указывая в
рядах 3-й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. — Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели
рядом почти на
нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, — улыбка стыдливости перед своими чувствами.